|
С момента появления русских на Северном Кавказе происходило переструктурирование российской властью и русским сегментом, северокавказского многосоставного общества.
В области экономики это выразилось в стремлении переориентировать северокавказскую элиту и значительную часть доминируемых слоев, живущих по модели «набеговой экономики», то есть экономики превалирования перераспределения над производством, на собственно производственную активность; однако, необходимость интеграции Северного Кавказа в состав России в кратчайшие сроки и близость российских областей, обладающих значительным запасом достаточно квалифицированной рабочей силы, привели к ориентации развития экономики региона на использование завозной рабочей силы, без опоры на местное население.
Создание русскими индустриального сектора в регионе способствовало расширению «симметричных», на основе взаимодополнительности, отношений между русским сегментом и сегментом северокавказских автохтонных народов, сохранивших в основном аграрную ориентацию. Однако прекращение государственного регулирования экономики вызвало на Северном Кавказе свертывание, более быстрое и масштабное, чем в целом по России, индустриального сектора, в который не было вовлечено достаточное количество представителей коренных народов. Этот сектор экономики, к тому же являлся и ретранслятором модернистских, антитрадиционалистских паттернов жизнедеятельности, противоречащих кавказскому традиционализму с его этнической, родовой, религиозной доминантами. Одновременно произошел процесс возрождения в «современных одеждах» элементов «набеговой экономики», который проявился в значительном превалировании управления и мененджмента перераспределительного толка над производством, что не мало способствовало разрушению промышленного сектора экономики.
Эта тенденция идеологически обосновывалась представителями этнической интеллигенции, как возможность посредством увеличения эффективности управления шагнуть сразу в технотронную стадию развития. Следует отметить, что подобные концепции могли возникнуть только в результате стремления и усилий русских (и русскоязычного населения) встроить регион в российское экономическое и социокультурное пространство, что привело к индустриализации Северного Кавказа. Это обернулось увеличением ресурсного потенциала региона в глазах этнолидеров титульных народов, которые, в силу своего отчуждения от промышленности, недостаточно адекватно представляли условия использования данного потенциала. Данное обстоятельство обусловило более быстрые темпы падения промышленного производства на Северном Кавказе, чем в целом по России, причем темпы эти заметно коррелировали с темпами миграции русского населения из региона.
В политическом плане социокультурная функция русских на Северном Кавказе свелась к структурированию северокавказских родовых обществ по типу русской общины, как единицы социума, внутренне сцепленной своими обязанностями перед государством. Этой цели служила борьба российской государственности с антиэтатистким родовым началом, выразившаяся в достаточно произвольном конструировании северокавказских этнических элит посредством как экономических, так и военных (силовых) ресурсов русской государственности.
Легитимизирующая сила российской государственности в отношении северокавказских этнических элит выразилась, в частности, в наличии партийного, советского или «армейского» этапа в карьере всех видных национальных политиков в северокавказских республиках; иначе говоря, успешность службы того или иного представителя коренного этноса на службе Российской государственности выступала в глазах населения этих республик лучшим показателем его политического потенциала.
Наряду с этим центральной российской властью предпринимались постоянные усилия, направленные на расшатывании традиционалистских связей и идентичностей, выразившиеся в расшатывании автохтонной (путем постоянных административно-территориальных преобразований), языковой (путем всесторонней государственной поддержки русского языка как языка межнационального общения) и культурной (путем создания системы образования, ставшей ведущим фактором личной мобильности, на основе русской культуры) этнических характеристик.
Ослабление позиций Федерального центра на Северном Кавказе, высшей точкой которого стал Хасавюртский «мир», привело к смене источников легитимности: на некоторое время доминирующая политическая позиция российской государственности в регионе в глазах значительной части населения региона перешла к Чечне, как политическому образованию, утвердившему свой суверенитет вопреки федеральному центру и, тем самым, доказавшему свое доминирование по отношению к нему. С этого момента одним из главных оснований для оценки потенциала политика федерального масштаба становится его позиция в кавказских делах: так, успешность второй чеченской кампании явилась главным фактором, обеспечившим победу В.В.Путина на президентских выборах в марте 2000 г.; иначе говоря, «Северным Кавказом» может быть «легитимизирована» только, безусловно, этатисткая политика.
Похожие статьи:
Представления о человеке в истории науки:
что мы можем взять из них сегодня?
Учение о человеке и его потребностях прошло довольно долгий путь развития. Рассматривая итог этого пути, следует выделить несколько наиболее важных идей, сохраняющих свое значение до настоящего времени. Можно сказать, что на эти идеи опир ...
ЮФО : современное состояние
Экономическое развитие Южного федерального округа обусловлено высокой долей аграрного сектора в отраслевой специализации его экономики и, соответственно, низкой долей других отраслей материального производства. Такая пропорция является ме ...
История социологии в Западной Европе и в США.
История социологии в Западной Европе.
Выделение социологии в самостоятельную науку не было случайным. Оно было подготовлено всем предшествующим социально-политическим, экономическим и духовным развитием человечества, французского обществ ...
|
