|
Важно и то, что национально-устремленное самосознание белорусов рубежа веков, как и многих других долго угнетаемых народов, базировалось на социальной подоплеке. Широко известно, что изначально в основе национальной идеи и этнического самосознания в целом лежит антитеза "мы — они", причем, образ "они" (чужаки) служит основой не только различения с членами другого этноса, но и интеграции собственного как "мы". Более того, образ "они" при необходимости (а нередко и без оной) с легкостью превращается в так называемый "образ врага". Примечательно, но "образ врага" для белорусов никогда (за исключением моментов прямых военных столкновений) не носил этнического характера: в бедах народ винил не русских и не поляков, а "панов". Думается в этом тоже коренится причина приятия советской власти и интеллигенцией, и — в основной массе — народом, несмотря на настороженность в отношении массовых действий и эпохальных идей.
Нельзя не признать, что в самом фундаменте этой национальной идеи при всем ее по-человечески крайне привлекательном содержании есть некоторое "но". Причина этого "но" — то, о чем некогда много писали два совершенно разным мыслителя — Н.Бердяев и Н.Лосский: недостатки народа (как и личности) суть продолжение его достоинств. Отсутствие имперских амбиций в менталитете народа может привести к вялости и бездеятельности в принципиально важных вопросах. Миролюбие нередко оборачивается подчиненностью обстоятельств. А исчезновение оппозиции "мы — они" — к размыванию "порога коммуникации". Тем более, в период, когда огромная государственная машина направлена на создание некоего мифического существа, чья этническая принадлежность определяется словом "советский". Начиная с 1930 г. — с обвинения белорусской интеллигенции в "буржуазном национализме", с ареста 108 культурных деятелей, с подрыва крестьянского хозяйствования путем насильственной коллективизации — начался хорошо известный всем республикам СССР процесс унификации народа. Это точка, от которой можно вести отсчет длительного упадка национально-культурного сознания белорусов.
Так, несмотря на то, что в 1940-1941 гг. в Белоруссии на 10.000 населения приходилось 24 студента (а это больше, чем в Германии, Франции и Великобритании в этот же период), языком обучения был русский. Белорусскоязычная интеллигенция планомерно заменялась русскоязычной. То же касалось и рабочих — мигрантов из деревни, принимавших русский язык в качестве языка общения. Если же вспомнить о чудовищном подрыве генофонда в годы второй мировой войны (четверть населения в возрасте от 18 до 40 лет, т.е. тех, кто мог составить основную силу общенародного процветания) и годы сталинского террора, первыми жертвами которого пали национально настроенные интеллигенты, искоренение белорусских учебных заведений (так, в 50-е годы большая часть районных и областных центров Белоруссии вообще не имела белорусскоязычных школ), то причины "национальной маргинализации" становятся явными.
Не изменилась ситуация и в пору "оттепели". Уже в 1959 г. на встрече с представителями интеллигенции в Минске Н.С.Хрущов во всеуслышание заявил: "Чем скорее мы все будем говорить по-русски, тем скорее построим коммунизм". Этим заявлением определилась национальная политика государства на многие годы вперед. Можно даже сказать: странно не то, что белорусы утратили язык и в значительной степени интерес к отечественной культуре — странно совсем обратное: то, что более 80% населения страны признает себя этническими белорусами, а 70% считают родным языком белорусский! Какие же параметры "белорусскости" позволяют сохранить стабильную этническую самоидентификацию народа при утере языка и весьма слабом национальном самосознании общей массы населения? Думается, что в первую очередь эта самоидентификация базируется на государственной принадлежности, о чем уже было говорено. С другой стороны, далеко не последнюю роль в этом играет осознание собственного менталитета и построение на его основе так называемого этнического самообраза белоруса — целостного и устойчивого представления членов общности о том, что, собственно, объединяет их в этнос, отличный ото всех других по своему душевному складу, совместно разделяемым ценностям, нормам, традициям, поведению, происхождению, нраву, внешнему облику и т.д. Язык же, пусть и не исполняя своей роли наиважнейшего средства этнической коммуникации, в белорусской культуре сохраняет иное значение — символической составляющей этнической культуры и традиции. Выражаясь фигурально, хотя по-белорусски в быту говорят немногие, но белорусские песни поют все.
Похожие статьи:
Заработная плата
По оценке, среднемесячная начисленная заработная плата по предприятиям и организациям области, включая малое предпринимательство, за январь-декабрь 2005 года составила 9639,6 рублей и в номинальном выражении увеличилась по сравнению с соо ...
История социология в СССР.
В 30-х годах марксизм окончательно утвердился в качестве идеологической основы общества, социология была объявлена философской наукой. Было провозглашено, что «исторический материализм – это и есть социология марксизма», и, следовательно, ...
Конкретные примеры организации воспитательного процесса. Кинофильм «Спасите
наши души»
Этюд
Педагог читает стихотворение Д.Г. Левитеса «Отлучение» и анонсирует фильм.
Я – скульптор, моя мастерская – класс,
Щёки горят, чёлки отброшены…
Десятками пар ушей и глаз
Уставились на меня сейчас
Будущие эйнштейны и Ломоносовы. ...
|
